Записки приезжего
.
Гудит, кружит, шныряет вором,
всегда во всём права Москва.
А ты один, как птичка вороб-
ей. Эй! И виден-то едва.
.
Провинциал в куртешке серой,
не затолкали бы в метро,
не хрустнуть бы
под наглой стервой,
сующей локтем под ребро.
.
Движенье вверх в игольном ушке,
и вестибюля хлоп-сезам,
пинок под зад. Ужель отпущен
к Москве, не верящей слезам?

Предновогодняя поездка к сыну
.
На Кузнецком мосту
Сквозь толпы суету
Были выделены мною
Три фигуры.
На посту
У дверей при галерее
Весь в малиновом - швейцар.
Коль не знала б про ливрею,
Так подумала б, что царь.
Но немного приглядевшись,
По серьёзности манер,
Поняла, что из совеЦких.
Из военных, офицер.
.
Снеговик - нейлон с накачкой,
И насосиком фырчит,
А внутри - худой, прозрачный
Мужичёк-москвич торчит.
.
Третий - хитреньким Петрушкой.
Глазки в клоунских кругах.
От похмелья - уши стружкой,
И обмётка на губах.
.
Попросила разрешенья
От устатку посидеть,
На откосике окошка
Отдышаться. Поглазеть.
.
Мужики засуетились,
Стул мне выкатил швейцар
- Развлечёмся хоть немножко,
Сбросим праздничный угар.
.
Слово за слово
- Откуда?
Мол
- Дела каки в Кремлю?
Я - про сына.
Ест, мол, худо.
Так немножко подкормлю.
.
Тут они захохотали,
Вместе все, в один момент.
- Дело ясно. Так и знали -
У приезжей сын студент.
.
Кто, Петрушкой, самый ходкий,
Развлекался от души -
Мол, пошёл бы к тебе, тётка,
Вторым сыном. Запиши.
.
Посидели. Трёп. Причуды.
Так приятно жизнь текла.
- Мужики, ну всё,покуда!
(Всё про вас я поняла)
.
***
Тёк Кузнецкий мост парадом.
Променад тряпья и тела.
Мужики! Я правда рада,
Что так с вами посидела.

Эники-Бэники
.
Грустные-грустные
Эники-Бэники,
так надоела им рифма
"вареники".
Эники-Бэники
рифмовы пленники
чешут голов своих
рыжие веники,
чешут давно,
но не могут понять,
как же им рифму к себе
поменять.
.
Ах, вы сиамские
Эники-Бэники,
станете скоро
совсем неврастеники,
бросьте вы рифмы,
такое есть мнение -
надо бы вам
поменять ударение
(дружно по жизни
пойдут двойники,
имя у них -
ЭникИ-БэникИ).
.
(Гляньте!
Идут.
Ну, совсем однолики,
те,
что зовутся
ЭнИки-БэнИки)))).

Хрупкость

Я умру как тамагочи,
коль разлюбишь ты,
обманщик.
Жалко звякну среди ночи,
и отключится экранчик.
.
И пусть внешне цел и прочен,
но уход вполне осознан -
поломался тамагочи
без любви
(уж так он создан).

Покупка тыквы. Октябрь.

- Мне кусочек от вашего солнца,
что надрезанным боком кровит,
аромат его пряный и тонкий
будит память, творит аппетит.
.
- Крайний ломоть
(сочнее и краше,
на разрезе оранжевый сок).
То что надо для тыквенной каши -
жарким солнцем прогретый кусок.
.
Яркость мякоти дышит покоем,
и рассеянно думаю я -
пока есть ещё чудо такое,
не исчезнет, не сгинет земля.
.
Я пойду и сварю своим кашу,
с абрикосовой пенкою сласть.
Каша. Общее прошлое наше.
Ложка масла -
и жизнь удалась!

Под окнами дяди Володи...

Сезон хурмы, сезон айвы
в октябрьских холодах подходит.
Так яростны, так ярки вы
под окнами у дядьВолоди -
.
хурмы закатные шары,
айвы лимонные рассветы -
так неожиданно щедры
в нежаркое сырое лето.
.
В том палисаднике - опал
инжир ковром, и брагой бродит.
Теперь хурмы последний бал
под окнами у дядьВолоди...
.
Плывёт, колдует аромат
айвы созревшей на природе.
Он урожаю был бы рад,
чудак-сосед наш, дядьВолодя...

О больших и тёплых мамонтах...

Чего им не хватало?
Этим большим и пушистым?
С детскими глазами
в прозрачных ресницах
(и всей Сибирью под ними)?
С геркулесовыми столпами ног,
и огромными лопухами ушей?
Они были сильны как мамонты!
Потому-что и были - мамонты.
Они шли по Сибири и ели траву,
а  травы было много,
и всё было хорошо и спокойно.
И у них рождались меховые слонята,
такие трогательные и пушистые...
Я даже видела одного,
его звали - Дима.
Почему же они вымерли
эти чудесные звери?
И какой ледяной вихрь
уложил их на землю?..
Они просто замёрзли,
когда пришла Вечная мерзлота...
Видимо они были очень тёплыми
для существования в ней.

Тоннель. Выход из наркоза.

(исключительно личный опыт выхода)

...сыпучих мозаик так странные звуки,
скользят переходов дрожащие трубы,
там как у слепых простираются руки,
в вопросе, кольцом, онемевшие губы,
там пазлы меняют своё положенье.
там сыпятся стены то белым, то серым,
там страшно бездвижье, и страшно движенье,
и ты там никто, без надежды, без веры,
там бьётся твой разум беспомощной птицей,
в бескрайнем тоннеле всё может случиться,
одно там лишь можно, и выбора нет -
идти по наитью надеясь на свет...

Берёзки, ёлочки, да сосенки...

(поезда)

Берёзки, ёлочки, да сосенки
слегка на цыпочки привстав,
глядели, как по низкой просеке
бежал по рельсам наш состав.
.
Берёзки чистые-пречистые,
ельчёнки - пацанвой-задирами,
и сосны - хмурые, лапистые
стояли рядом - командирами.
.
А ближе всех, у самой насыпи -
ромашки (в белом медсестрички),
от всех лечить готовы напастей
по вечной сетринской привычке.
.
И провожали не украдкою,
и стебельком к земле клонились,
с привычной женскою ухваткою
за нас, летящих вдаль, молились.

Ростов-папа

Он меня не баловал,
не качал-лелеял...
Он меня - обламывал.
Обломав - не клеил.
.
Он меня не баловал,
отбивал ручонки,
обойдёшься, бабонька,
ты одной юбчонкой.
.
Он меня не баловал,
говорил сердито,
полюби-ка, шалая,
кухню, да корыто.
.
Он меня не потчевал,
маслом не намазывал,
был Ростов мне отчимом,
и в родстве отказывал.
.
Ох, меня и вымучил,
дал и ум, и силы,
чему надо - выучил...
Дорогой, спасибо.

"Море волнуется раз..."

Провожали.
Шутки. Смех.
Прыгали, смеялись.
А одни глаза из всех -
навсегда прощались...
И стояла , чуть жива,
лишь одна из группы.
Все истрачены слова,
уговоры - глУпы...
И хозяйка этих глаз
об одном мечтала,
чтоб как интернет сейчас -
день завис вокзала,
чтоб как в "Море..." поиграть
(Помните, играли?),
чтоб глаза смогли сказать
что не досказали...

Простые лакомства

Жердёлки  чувственная замша,
клещами пальцев - сразу в рот,
горячий помидорчик там же
(на то оно и огород).       )))))

* жердёлка, жердёла - мелкий не сортовой абрикос, бывает очень ароматным и сладким.

Матушка Любовь

- Матушка,
скажи мне,
что это такое,
почему так сладко
сердце моё ноет?
Ты от этой боли
травки приготовь.
- Не поможет,
детка.
Это ведь - любовь.

Октябрьское

На рассвете кто-то долго шаркал под окнами,
странный серый старик, хозяин старых калош,
он ходил там с сопеньем и тихими охами,
я проснулась - а это лишь дождь,
просто  дождь.